сюр, глюки и штамп-хоррор Город плыл в серо-зеленой мути. Небо плакало болотного цвета хмарью, размывающей все, превращающей четкую картинку зданий-коробок в расплывчатый рисунок. Темным мелом - по мокрому асфальту. Сырость проникала под одежду, она щекотала в горле и склеивала ресницы, оседая на коже, заставляя открыть глаза и встать с судорожно заскрипевшей под весом тела скамейки.
Промозглый холод тут же забрался липкими руками под старый кожаный плащ, и так уже разбухший из-за избыточной влаги. Я помотал головой и попытался понять, где нахожусь. Перед глазами все плыло, как после трех бессонных ночей, но дело здесь было не в моем рассудке и не во внезапно испортившемся зрении. Качался и менял очертания сам мир вокруг. И еще было тихо. Даже слишком тихо для ветреного дня поздней осени.
Низкие облака, черные деревья. Безлюдно, абсолютно безлюдно. Только все в том же странном безмолвии ветер раскачивал пустые качели в старом дворике.
Странная жуть мягко сжала сердце. Я позвал, сам не зная зачем:
-Эй! Есть кто здесь?!
Голос утонул в тишине, как в мягкой вате. Прикосновение к плечу оказалось полной неожиданностью - тело среагировало мгновенно, прыгнув вперед и развернувшись.
Молодой мужчина в светлом плаще стоял, слегка ссутулившись и глядя на меня исподлобья. Он был явно не в себе - острое осунувшееся лицо, льняные волосы растрепаны, сгорбленная поза с безвольно повисшими руками... Только глаза того же, что и окружающая реальность, серо-зеленого цвета были совершенно ясными. И очень усталыми.
-И ты теперь тоже здесь. - вполне нормально слышимый голос безумно уставшего человека. - Поздравляю, ты пополнил ряды сумасшедших, запертых в чьем-то больном воображении.
-О чем ты говоришь?.. Я знаю это место, это мой город, здесь я роди... - и вот тут мне пришлось заткнуться. Потому что ЭТОТ город моим точно не был. Мне были незнакомы ввалившиеся черные глазницы домов, ржавые остатки детских горок во дворах, растрескавшийся и раскрошившийся мокрый асфальт.
И уж точно в месте, где я родился, коэффициент преломления воздуха не был настолько большим. И... неравномерным.
В первую секунду я подумал, что действительно свихнулся. Прямо передо мной в полутора метрах от земли плавало нечто похожее на мыльный пузырь, только вывернутый наизнанку. И плоский. Зыбкая поверхность необычного прозрачного образования то и дело шла ленивой рябью.
Наверное, в нормальном пространстве-времени я бы счел себя идиотом даже от одной мысли о подобных действиях. Здесь же... С отвратительной самонадеянностью исследователя, считающего себя бессмертным богом, я коснулся гладкой поверхности ладонью, напрочь позабыв об осторожности, о втором парне и о том, что надо сначала думать, а потом действовать.
Пелена дождя сомкнулась вокруг и снова разошлась, открыв совсем другой вид.
Лес. Старые сосны, мокнущие под все тем же вечным дождем. Чавкающая под ногами почва, неровная, покрытая небольшими холмиками земля. У их подножий, в небольших впадинках, скапливался серый неприятного вида туман. Неприятен он был потому, что вел себя отнюдь не как атмосферное явление. Серая непрозрачная масса свивалась в струйки, то и дело выпускала из себя некое подобие ложноножек или щупалец, перемещалась с места на место... Летающих дисков здесь было куда больше, они свободно парили все на той же высоте, меняясь местами и сталкиваясь друг с другом, образовывая новые.
Я сглотнул, пытаясь унять неизвестно откуда взявшуюся тошноту. Странно, раньше я не страдал слабым желудком даже после двадцати минут на центрифуге в городском парке аттракционов. Тишина по-прежнему давила на уши тяжким грузом. Словно в трехмерном телевизоре отключили звук. Но здесь все было настоящим.
Туман словно почуял мое... нет, наше присутствие - человек в светлом сгустился прямо из дождя на месте ближайшего диска чуть левее меня. Серость сконцентрировалась, стала жидкой, растекаясь по земле и собираясь во все более крупные формации. Самые заметные походили на призрачных осьминогов в три раза больше натуральной величины.
Меня дернули за рукав так, что я едва не упал.
-Дело дрянь!
Ближайший диск расширился, впуская нас в иной клочок реальности, и снова сузился, отсекая уже протянувшиеся вслед серые щупальца. Раздался неприятный визг - словно ножом скребанули по тефлоновой сковородке. Я поморщился - в нос резко ударил запах пыли и плесени. Сзади негромко матерился светловолосый, пытаясь выпутаться из вороха старой ткани, самым прозаическим образом упавшего на него сверху.
Мы оба стояли на сцене концертного зала ветхого театра. Сквозь дырявую крышу пробивались струи дождя.